4 октября заслуженному тренеру России Владимиру Александровичу Грачёву исполнилось 60 лет. С его именем связана целая эпоха красноярского регби: четверть века он стоял на «капитанском мостике» местного флагмана овального мяча. Возглавив студенческую команду «Политехник» в 27 лет, молодой тренер сумел перевести её на профессиональные рельсы. Под названием «Экскаватортяжстрой» она стала одной из сильнейших команд страны, и уже получив нынешнее название «Красный Яр», дважды выиграла чемпионат СССР и восемь раз чемпионат России. После Грачёва с «Яром» работали пять главных тренеров, но ни один из них не смог привести его к чемпионству.

- Я родился на золотых приисках в посёлке в посёлке Рудник Берикульский Кемеровской области, – вспоминает Владимир Александрович. – Читал, что из этих мест по всей Сибири пошла «золотая лихорадка». Официально зарегистрировано, что золото у нас начали добывать в 1824 году. Интересно, что Сергей Иванович Чупров (президент РК «Красный Яр» – прим. автора) тоже родился на золотом руднике, только в Читинской области.

- Не оттуда ли у вас стремление к золотым медалям?

- Не думаю. Сотни людей вышли из рудников, а многие ли среди них добились больших успехов в спорте?  Что-то человеку даётся от Бога, природные задатки от родителей.

- Кем были ваши родители?

- Отец – из крестьянской семьи. Жил в селе Баженовка, недалеко от Ачинска. Дед по отцу был крепким середняком, в 30-е годы его раскулачили.  Остались без ничего, в деревне – голод, вот и подались на рудник, где более-менее можно было заработать. А мать на руднике родилась. Её отец, мой второй дед – золотоискатель, старый большевик: член партии с 1917 года. Отец работал топографом, а под старость перешёл в торговлю: бухгалтером-ревизором. Мать преподавала в школе, была завучем, потом – директором.

- Вы, наверное, были отличником?

- Твёрдым ударником. Я легко осваивал науки, особенно гуманитарные, но не хватало терпения.

- Это у вас-то не хватало терпения?

- Тогда, да. Я никогда не занимался дома. Письменные уроки быстренько делал на перемене, или выполнял в школе до начала занятий. У нас был очень хороший учитель математики. Мне нравилась даже не сама математика, а то, как он преподавал. Был великолепный учитель физики, а вот чего я терпеть не мог – биологию и литературу. В школе не прочитал ни одного классика.

- Не любили читать?

- Любил, но фантастику, приключения. Я был романтиком, перечитал полное собрание сочинений Фенимора Купера, Майн Рида. Мне очень нравился Жюль Верн, Александр Беляев, а классиков начал читать уже после 30 лет, осмысленно.      

- А физкультуру не любили?

- Я с ней дружил. Местность у нас была неровная, поэтому не было площадок для футбола и хоккея, а вот зальные виды у меня шли хорошо. Выступал за сборную школы по волейболу и баскетболу. Мы выигрывали первенство района, и мне присвоили по ним третьи разряды, а по лыжным гонкам набегал второй разряд. Хотя, если честно, лыжи не любил, тяготел к игровым видам спорта.  

Случайность не бывает случайной

- Вы жили в Кемеровской области, сравнительно недалеко находился студенческий город Томск. Почему, после школы, поехали поступать в Красноярск?

- Совершенно случайно, но я сейчас понимаю,  случайно ничего не бывает. Когда я учился в 9 классе, на рудник вернулся один из моих земляков. Он долго плавал по всему миру, много повидал и рассказывал нам о своих путешествиях. Однажды он мне говорит: «Поступай в мореходку. У меня во Владивостоке в высшем училище имени адмирала Г. И. Невельского есть знакомый, он поможет». Я загорелся, подготовил документы, а когда пришёл вызов, матушка его спрятала. Она мне потом откровенно сказала: «Не хочу, чтобы ты по морям плавал: боюсь, сложишь там голову Езжай, куда-нибудь в Томск, в Красноярск», а тут как раз один наш парень поехал поступать в Красноярский политехнический институт. Ну, и мы с ним за компанию, ещё пятеро ребят из класса поехали. Приехали, ничего не знаем, комплексуем. Потом пришёл один знакомый: «Поступайте на автодорожный факультет, там конкурса совсем нет», мы и подали туда документы. Четверо поступили, причём, я набрал максимальное количество баллов, сдал блестяще и математику, и физику.    

- А как попали в регбийную секцию?          

- Тоже, можно сказать, случайно. Поскольку у меня был второй разряд по лыжным гонкам, меня сразу записали и в факультетскую, и в институтскую команду. Пока силы были, я ходил на тренировки, и мне ставили зачёты. На втором курсе, мне это настолько надоело, что я бросил заниматься, и остался без зачёта. Хотел договориться с тренером по лыжам, а он наотрез отказался поставить. Что делать? Прихожу в наше общежитие, а на встречу – староста группы, говорит: открылась секция по регби, зачёты ставят всем.

- Многие ветераны регби рассказывали, что пока не начали заниматься, не знали что это такое? 

- Живя на руднике, я видел документальный фильм о регби. Тогда перед художественными фильмами показывали кинохронику, и однажды привезли фильм о  первом послевоенном чемпионате СССР. Помню, в нём играли МАИ, МГУ, МВТУ… Я тогда ещё подумал: надо же, какой вид спорта! Когда староста рассказал о секции, у меня сразу всплыли эти воспоминания. Прихожу на секцию, там, вместе с Леонидом Тихоновичем, был Ефимов Володя. Он перевёлся к нам из Киева, где уже играл в регби. Приняли меня с распростёртыми объятиями, но на первой или второй тренировке я вывернул сустав, да так сильно, что ходить не мог. Прошло недели три, иду по коридору, хромаю, думаю, как же мне теперь зачёт получить, и вдруг – Леонид Тихонович: «Ты, что же на тренировки не ходишь?»  Я ему ногу показал, он, без лишних слов, зачёт поставил, а когда нога поджила, я опять стал посещать секцию.     

- Что собой представляли тогда тренировки?

- Тренировались мы поздно: где-то с одиннадцати часов. Представление о регби было достаточно смутное. Тем не менее, игра нам это нравилась: наверное, она соответствовала нашему характеру. Народ подбирался боевой, которому хотелось не просто так поиграть, а по-мужицки постукаться. Каждый норовил схватить мяч и бежать вперёд. Первое время на тренировки приходило человек по 50-60. Причём, сегодня пришло человек пятьдесят, на следующую тренировку из них оставалось пять, и приходило человек пятьдесят других. Я стал присматриваться, несколько человек ходили постоянно: Сивченко, Ивашкин, Науменко… Поначалу тренировки были, как бы, ни о чём: просто приходили в определённое время, играли в футбол, баскетбол, в какое-то подобие регби, но уже появился какой-то интерес.

- На чём держался ваш интерес?

- Леонид Тихонович обладает талантом заинтересовывать. Он увидел, что все мы – не  реализованы. В основном, были ребята с периферии, которые не смогли получить в детстве навыков хорошей игры в волейбол, баскетбол, футбол. Приходили, конечно, и городские, то хиляки, то дистрофики, которые думали, если займутся регби, сразу станут здоровыми. А Сабинин нам говорил: «Ребята, регби – это наша ниша. В футбол вы сейчас не попадёте: там нужно иметь первый разряд. В баскетбол – тоже не попадёте, а в регби можете стать мастерами спорта. Здесь сразу можно попасть на чемпионат России: ниша  свободна, и мы можем её занять». Энтузиазмом загорелись человек 15-20. Могу сказать на своём примере: я почувствовал, что могу реализовать свои спортивные амбиции. Я всё время дружил со спортом, но поскольку жил в глуши, не имел возможности получить спортивное образование. Там не было ни детских школ, ни площадок, а центром спортивной жизни был поселковый физрук, который не был игровиком.

Школа Григорьянца

- Что за люди были в  первом составе «Политехника»?

- Публика у нас подобралась интересная: мотогонщики, борцы, легкоатлеты, лыжники.  Игровиков вначале было очень мало, в основном – ребята из индивидуальных видов спорта.

- Как Сабинин расставлял по номерам?

- Поначалу никак: мы просто делились на две команды и бестолково бегали. Потом Леонид Тихонович пробил, чтобы нас включили в отборочную сетку чемпионата РСФСР. Помню, в феврале 1970 года он пришёл, и говорит: «Ребята, нас допустили». С того времени мы начали готовиться к играм с командой Новокузнецка. Полей тогда не было, на улице – снег или грязь, мы почти всё время тренировались в зале. Когда первый раз вышли на регбийное поле в Новокузнецке, глаза разбежались. Те, кто играли в футбол, ещё ничего, а ребята, которые пришли из зальных видов спорта, просто растерялись. Леонид Тихонович сам был гандболистом, о регби имел весьма смутное представление: меня поставил во вторую линию, Толю Ивашкина – в первую, хотя ребята поздоровее нас бегали в веере. Накувыркались мы с ним тогда. Поле было мокрое, вся игра – бесконечные потери мяча и схватки. Только выйдешь из схватки, мяч потеряли, опять – схватка.  

- Учились по ходу?

- Да. Судить наши игры приехал один из знаменитых братьев Григорьянц – Александр.  Нужно отдать должное Леониду Тихоновичу: он пришёл к нему и честно признался, что мы ничего не понимаем в регби. Григорьянц собрал нас в своей комнате в гостинице и шесть часов рассказывал и показывал правильную расстановку на поле, как встать в схватку… Первая игра закончилась, он опять нас собрал, и стал разбирать наши ошибки. За эти два дня мы, наверное, прошли два года работы.

- Первую игру вы уступили - 3:18, а вторую – 3:6.      

- Нет - 6:9, я запомнил, что они забили нам три штрафных, мы им – два, а попыток во второй игре не было. Они бы, наверное, наколотили больше, но по положению, один матч играли их мячом, а второй – нашим. У нас был самодельный мяч, похожий на огурец, который летал, как австралийский бумеранг. Бить по нему могли только мы. Я помню, они трижды смазали штрафные по центру ворот. После этих игр у нас изменилось сознание: мы вернулись из Новокузнецка одухотворённые. Соревнований в 1970 году больше не было, но Леонид Тихонович договорился с тренером команды первой лиги «Маяк» (Куйбышев), что мы в сентябре приедем к ним поиграть. Мне эта поездка запомнилась тем, что со своим земляком Сашей Фроловым отстали от поезда. Вышли в маечках и шлёпках за пирожками, и потом добирались до Куйбышева на перекладных. Приехали на вокзал за час до игры.

- И как -  игра?

- Там я уже играл в веере, потому что Сабинин набрал ребят в схватку. Взял двух хоккеистов, один из них – отец нашего знаменитого Александра Сёмина, который сейчас играет в Канаде. Его отец тогда за нашу институтскую команду в хоккей с шайбой играл. «Маяк» – жёсткая команда: нас там впервые отработали, как надо: и кулаками, и ногами. Это было своего рода боевое крещение. Мы в каждой игре от них очков по сорок получили: где-то – 3:40 и 6:45.

- А когда вы начали побеждать?

- На первенстве России 1971 года в Пензе мы выиграли у команды Казани.  У нас к тому времени появился Владимир Петрович Быков, кандидат в мастера по десятиборью (один из первых красноярских мастеров спорта по регби, а в будущем – заслуженный тренер России – прим. автора). У Петровича была сумасшедшая подготовка, и он сразу стал флагманом «Политехника». В игре с казанской командой он индивидуально обходил по пять-шесть человек и заносил. Мы их с большим счётом обыграли: примерно 25:6. У команды Пензы по ходу дела выигрывали. Там четыре регбиста были двухметрового роста, а у нас – мелкота: самый высокий – Вовка Бокарев, 185 см, но у нас был сумасшедший настрой. Это сейчас куда только ни ездят и возят детей. Мы тогда с детства сидели по местам, а тут – такие поездки и перспективы. Я помню, мы сами точили шипы для бутс, шили форму. Не было мячей, делали из боксерских груш.  Переломным стал 1972 год. Неожиданно для многих мы становимся бронзовыми призёрами первенства СССР среди студентов, а затем – бронзовыми призёрами чемпионата РСФСР и добиваемся права выступать в первой лиге чемпионата Союза. С тех пор я не испытывал такого творческого, интеллектуального и эмоционального подъёма, как в начале 70-х.

Хулиганы в законе

- С 1972 года команда уже достаточно много играла. Не тяжело было разрываться между спортом и учебой?

- Нет. Я любил это дело. Весной мы выезжали на сборы. На факультете знали, что я активно занимаюсь спортом, и декан продлевал мне сессию до 1 октября. Приезжая осенью на учёбу, я за сентябрь сдавал экзамены и учился безо всякой помощи.

- Видимо,  хорошо учились, если после окончания, вас оставили в институте?

- Первоначально меня распределили в Красноярск-45 (сейчас это город Зеленогорск – прим. автора). Я даже не ожидал, что Леонид Тихонович предложит мне остаться на кафедре физвоспитания. Я с удовольствием согласился потому, что уже врос в спорт с головой, и мне не хотелось уходить на производство.

- Почему-то очень мало информации, как вы играли?.

- Игроком я был достаточно средним. Я любил играть, но не любил тренироваться. Временами меня прорывало, но быстро надоедало, поэтому играл на хорошем среднем уровне. По полю я часто перемещался, как мне удобно, вопреки регбийным канонам и всякой логике, и  часто делал попытки, где не ждали.

- Вас сложно заподозрить в лени: наверное, просто не видели здесь перспективы. Кто-то рождается игроком, кто-то – тренером. Когда вы добились своих первых успехов на тренерском поприще?

- В сентябре 1973 года я начал работать в институте, а в октябре повёз на первенство России в Нальчик первых юношей, которые пришли к нам на специализацию. Там было восемь команд. Мы заняли второе место. Это были юноши 1955 года рождения: Чупров, Кичайкин, Тюкавкин…

- В середине 70-х в Красноярске произошёл настоящий регбийный бум.

- В политехнический институт поступало огромное количество студентов, причем, среди них было немало  игровиков, с разрядами. Сталинские времена уходили в небытиё, и регби для многих стало потрясением, вызовом советскому образу жизни. Были традиционные виды: футбол, хоккей, и вдруг пошла игра, которая давала возможность хулиганам стать в законе. Когда мы в институте начали развивать этот вид спорта, как будто спичку поднесли, и вспыхнуло, как пожар в прериях. У нас было 12 факультетов, и первенство института разыгрывали 12 команд. Причем это первенство проходило очень эмоционально. Однажды ректор вызвал нашего заведующего кафедрой Геннадия Шестакова на ректорский совет и говорит: «Посмотрите, деканы переругались между собой из-за вашего регби. Вы что там у себя разводите? Они друг друга чуть не за грудки хватают». Я набирал три года подряд юношей, среди которых были перворазрядники по баскетболу, волейболу, футболу, хоккею. Им только расскажи суть игры и правила, они на первенстве России становились сильнее всех, и постепенно наша взрослая команда стала предпочтительнее других. Другие команды были самодостаточными. Они  сформировалась, и снизу уже сильно не гребли, а мы весь низ охватили: 2000 студентов поступало на первый курс, и мы эти две тысячи просеивали, отбирая самых лучших.

Беседу вёл Евгений КУТАКОВ

Журнал "Про регби" № 8 за 2011 год (продолжение в следующем номере)